Тезисы Г. И. Мирского к выступлению на Ученом совете ФМЭиМП НИУ ВШЭ 17 октября 2013 г.

Египет

1. Все время звучит вопрос: стоило ли начинать Арабскую весну и свергать автократических правителей, чтобы получить то, что происходит сейчас в Египте, Сирии, Ливии, Тунисе? Вопрос не более разумный, чем: стоило ли французам брать Бастилию и отрубать голову королю, чтобы получить гильотину? Или: стоило ли в России совершать революцию в 17-м году, чтобы получить на 70 лет советскую власть? Люди живут сиюминутными эмоциями, не видят дальше своего носа и не могут предвидеть последствия своих действий.

2. Столь же бессмысленно и злорадное удивление по поводу того, как же это американцы вместо того, чтобы поддержать лояльного Мубарака, одобрили его свержение. Как раз в этой ситуации Обама проявил и разум и верную интуицию. Как бы ни был полезен для США Мубарак, в Вашингтоне поняли, что это уже дохлая лошадь и лучше пока не поздно попробовать установить отношения с новыми властями, которые все равно утвердятся совершенно независимо от позиции США.

3. Точно так же и египетские генералы осознали, что эпоха Мубарака закончилась, хотят они этого или нет: когда на площадь выходит миллион человек и нормальная жизнь в столице прекращается, уже ничего нельзя поделать. Генералы пожертвовали главной фигурой, чтобы спасти систему, и сегодня видно, что в основных чертах это им удалось.

4. Как всегда бывает, революцию начинают одни, крадут другие, а обращают все вспять – или совершают контрреволюцию– третьи. В городах Египта, Ливии и Сирии на стенах был написан один и тот же лозунг: «Народ требует падения режима». Инициаторы движения – молодые образованные горожане, девизом которых фактически могло бы быть: «Надоело! Не верим! Не боимся!» За молодой интеллигенцией пошли средние слои, и тогда, чтобы успеть вскочить на поезд, к бунтовщикам присоединилась единственная реальная оппозиционная организация, находившаяся 80 лет в подполье – «Братья-мусульмане», двинувшая на площадь городскую бедноту. Это решило исход борьбы.

5. Военные, которым на переходный период были вручены бразды правления, никак не могли игнорировать главное требование улицы – «свободные выборы». Так же неизбежно было полное доминирование исламистов, которые: а)десятки лет помогали бедным, завоевав репутацию людей не коррумпированных и заботящихся о народе, и б) со своим лозунгом «Ислам – вот решение!» использовали разочарование общества как в западных демократических, так и в квази-социалистических, так и в панарабских националистических (насеризм) моделях развития. И опять же вполне предсказуемым было фиаско выдвинутого «Братьями» на пост президента Мурси. И дело не в том, что этот заурядный человек оказался никуда не годным главой государства, и даже не столько в том, что Мурси в глазах всего общества стал выглядеть не президентом всех египтян, а политиком, прежде всего заботящимся об интересах выдвинувшей его партии. Еще важнее – то, что было упущено всеми без исключения аналитиками и комментаторами во всем мире, а именно: при всей набожности среднего египтянина он вовсе не согласен менять военную диктатуру на клерикальную. Категорические выводы о том, что арабский мир накрыла волна исламизма, не подтвердились. Но это связано и еще с одним, последним и решающим обстоятельством: глубочайшим разочарованием общества в результатах развития страны «после Мубарака». И это опять – таки было абсолютно неизбежно: любые революционные перемены ведут к экономической дезинтеграции и социально- политической дестабилизации. Казалось – и в Египте и повсюду вообще – что «свержение тирана» приведет к свободе и счастью. Но пришла лишь свобода, причем со всеми своими жуткими побочными минусами, о которых Вацлав Гавел говорил (причем применительно к благополучной цивилизованной демократической Чехословакии): «Свобода выбросила наружу все зло человеческое, какое только можно вообразить».

6. И свобода была вскоре использована для возмущения масс против нового, возглавляемого «Братьями» режима, не сумевшего предотвратить катастрофическое падение экономики, рост безработицы, крах туризма и т.д. Правда, и любое другое правительство не смогло бы этого добиться, но в провале «Братьев» сыграл немалую роль фактор, который при этом «любом другом» отсутствовал бы: саботаж тех социальных сил, которые в совокупности составляют то, что в Египте называют «глубоким государством «(deep state: бюрократия, силовики и тесно связанные с ними капиталисты, «жирные коты»). Все эти слои, равно как и армия, представляющая собой в Египте крупнейшего экономического предпринимателя, опасались того, что «Братья», консолидировав свою власть, приступят к «раскулачиванию» давно укоренившихся в стране привилегированных классов. Представители «глубокого государства», как стало известно впоследствии, вели настоящую подрывную деятельность против режима «Братьев». Да и внешние силы, прежде всего США, тоже не торопились оказывать Мурси реальную помощь, видимо опасаясь того, что пресловутая умеренность египетских исламистов – дело временное, и рано или поздно они покажут свое подлинное лицо врагов Америки и Израиля. Международный Банк так и не дал Египту кредит в 4,8 млрд. долларов, что могло бы открыть зеленую дорогу для притока займов и инвестиций.

7. В результате разочарование широких масс неспособностью правительства предотвратить экономический коллапс совпало с интересами привилегированных слоев, в первую очередь армии, опасавшихся полной монополизации всех рычагов власти непредсказуемыми исламистами. И исход борьбы был предрешен: используя площадь Тахрир на этот раз уже в своих интересах, военные свергли Мурси и положили конец кратковременному пребыванию у власти казалось бы могущественной, насквозь идеологизированной организации, боровшейся за эту власть в подполье 80 лет. Но генералам, возглавляемым динамичным и харизматичным Абдель Фаттахом ас-Сисси, которому уже явно лепят имидж «нового Насера», прокладывая ему путь в президенты, пришлось столкнуться с массовым возмущением миллионов людей, голосовавших за «Братьев» и увидевших, что у них украли победу. В кровавых событиях после 3 июля одна сторона (считается, что не менее одной трети избирателей) утверждала, что военно-фашистская хунта нагло сместила первого в истории Египта президента, избранного демократическим путем, и требовала его восстановления во власти (что, конечно, было совершенно нереально), в то время как другая сторона оправдывала свои действия тем, что это был единственный способ предотвратить гражданскую войну. Пролилась кровь, многие сотни людей были в упор расстреляны полицейскими и военными, все руководство «Братьев» было брошено в тюрьму, организация оказалась обезглавленной и деморализованной. Почему-то «Братья», люди решительные и энергичные, к такому повороту событий оказались не готовы. Горьким разочарованием для них оказалось то, что собрать свой собственный «миллионный Тахрир» у них не получилось, и массы населения поддержали новую власть под девизом «Стабильность и порядок против мятежей и терроризма». А поскольку оставшиеся на свободе более молодые (и более динамичные и бескомпромиссные) лидеры второго эшелона «Братства» отказались снять свое требование о возвращении Мурси, стала неизбежной дальнейшая эскалация противостояния, завершившаяся тем, что организация официально запрещена, разыгрывается «охота на ведьм, и те, кто еще вчера казались хозяевами жизни, внушавшими всем уважение и трепет, стали «врагами народа». Картина, в мировой истории хорошо, впрочем, известная.

8. Эти события означают тяжелый удар по арабскому, и не только, исламистскому движению. Разгромленные и вновь загнанные в подполье египетские «Братья» с горечью признают, что правы оказались не они, «умеренные» исламисты, поборники «турецкой модели», а экстремисты из Аль-Каиды, всегда высмеивавшие упования на демократию и парламентский путь и предсказывавшие, что исламистам, лаже если они победят на самых идеальных свободных и справедливых выборах, никогда и ни за что не дадут закрепиться у власти. «Демократия – это не для нас», «Единственный путь – вооруженная борьба» – вот какие лозунги сейчас в ходу у тех, кто намерен начать новый крутой путь наверх. А вот какие выводы для себя сделают исламисты во всех странах арабского мира – еще неясно.

9. Египет переживает один из худших периодов своей многотысячелетней истории. Общество расколото пополам, линия разлома проходит внутри каждого города и даже городского квартала, чуть ли не каждой деревни. Раскол не имеет ни этнического, ни конфессионального характера – все оппоненты египтяне, девять десятых мусульмане. Классовые противоречия? С некоторой натяжкой можно утверждать, что большинство представителей «традиционного, архаичного, менее развитого» Египта – на стороне «Братьев», хотя сразу же надо отметить, что здесь и немало высокообразованных людей из «хороших фамилий» и из почитаемых профессий (как в Европе лет 80 тому назад многие молодые интеллигенты, привлеченные экстремистскими «антибуржуазными» идеологиями, становились – одни коммунистами, другие – фашистами). Более современная, продвинутая городская молодежь – против «Братства», но отнюдь не за военный режим.

10. Внешние силы не смогли оказать серьезного влияния на ход событий, более того– не сумели их понять и оценить. Для США устанавливающийся сейчас полувоенный (хотя формально парламентский) режим предпочтительнее того, который уже приобретал более или менее определенные очертания до 3 июля, но здесь тоже надо сделать оговорки. Та брутальность и свирепость, которую проявили египетские силовые структуры, расправляясь с манифестантами, шокировала американское общество; пресса и телевидение обрушились на администрацию, которая позволяет себе продолжать оказывать помощь «палачам». Обама, естественно, и не собирался помощь прекратить, слишком важен Египет и слишком большое значение имеет сохранение прежней «мубараковской» линии поведения Каира по отношению к Израилю, однако сократить объем и ассортимент помощи ему пришлось. Но и это вызвало злобные комментарии сторонников новой власти. В результате сейчас престиж Америки (да и лично Обамы) в Египте находится на самом низком уровне. Исламисты убеждены, что «за спиной военно-фашистской хунты стоят американцы и евреи», они и организовали свержение Мурси, а новых правителей раздражает то, что американцы, хотя и не признали события 3 июля переворотом (тогда пришлось бы прекратить оказывать помощь «военным путчистам»), но то и дело критикуют каирские власти за нарушения прав человека и лезут с рекомендациями по поводу «дорожной карты» продвижения к демократии.

Сирия

1. В Сирии революция не пошла по причине: это страна мультиконфессиональная и даже частично мультиэтническая (курды). В Египте и Тунисе генералы могли отправить своего шефа в отставку, не опасаясь того, что они сами последуют за ним, а в Сирии падение Башара Асада было бы немедленно расценено буквально всеми как начало крушения существующей полвека власти алавитов, этой маргинальной квази-шиитской секты (12 % населения), управляющей суннитами (около 70 % жителей). Пойти на самоубийство алавитская элита не собиралась; видимо, исходя из того, что нельзя допускать ни малейшей слабины (иначе – протянешь палец, отхватят руку), сразу же жесточайшим образом обошлись с подростками, писавшими на стенах то же самое, что и в других столицах: «Народ требует падения режима». Началась предсказуемая эскалация, вылилось наружу массовое недовольство бездарным и свирепым полицейско-кагебешным режимом, запахло «ливийским сценарием». Но и этого не получилось, опять же ввиду крайней неоднородности населения. Межконфессиональная чересполосица не позволила повстанцам создать свой «Бенгази», территориальный плацдарм, с которого можно начать поход на столицу. египетскому и тунисскому пути по одной И все же масштабное дезертирство из правительственной армии позволило начать формирование «Свободной сирийской армии». Бунт перерастал в гражданскую войну.

2. Гражданская война идет на уничтожение, здесь нет места компромиссам и коалициям. Можно ли представить себе В.И. Ленина, сидящего за одним столом с Деникиным и обсуждающего детали состава коалиционного правительства? Но может быть одно исключение из правила: когда в войну вмешивается мощная внешняя сила, буквально принуждающая дерущихся прекратить кровопролитие и сесть за стол переговоров. В данном случае такая сила была – ООН, которая, естественно, должна была действовать солидарно. Но возможность солидарных действий была упущена, когда Россия и Китай наложили вето на известную резолюцию Совета Безопасности. В ней формально не было требования отставки Башара Асада (которому к этому времени и западные державы, и Турция, и Лига Арабских государств полностью отказали в легитимности), но российская дипломатия усмотрела в тексте некоторые формулировки, которые, как объяснил С. Лавров, могли бы быть использованы для интервенции.

3. На самом деле интервенция в настоящем смысле слова Западом не предполагалась: после Ирака, Афганистана и Ливии общество этого не потерпело бы, хватит. Позиция Москвы объяснялась в первую очередь одним словом: Ливия. Действительно, только этого не хватало – чтобы люди говорили: «Вот, Медведев сдал Каддафи, а Путин сдает Асада». Но сводить все мотивы Москвы только к этому было бы упрощением: надо иметь в виду и распространенное мнение, что Сирия – это единственное, что у нас осталось на Ближнем Востоке, и общее наследие советского менталитета, в котором имеется встроенный механизм, предусматривающий постоянное поддержание определенного уровня антизападных, особенно антиамериканских настроений. Солидарность с Западом? Иногда допускается, но если можно противостоять, демонстрируя непреклонное намерение вставшей с колен державы никогда больше не плясать под американскую дудку – нужно твердо противостоять. Под этим углом зрения российское вето было вполне логичным и закономерным.

4. Но если смотреть с точки зрения интересов Сирии, ее страдающего и погибающего народа – будущие историки, скорее всего. скажут, что российское вето имело тяжелые и даже роковые последствия. Ведь тогда в Сирии еще практически не было боевиков Аль-Каиды, еще можно было набрать какое-то количество умеренных людей с обеих сторон, буквально схватив за шиворот притащить их в Женеву или Стамбул или еще куда-нибудь, усадить за круглый стол и после длительной торговли найти компромиссное решение. Надавить на Асада, чтобы он «ради предотвращения гибели нации» уехал из страны, передав власть кому-то из своих соратников (без «крови на руках»), сохранить за алавитами достаточные рычаги власти и пр. Не факт, что так получилось бы, но шанс-то был– а после этого он исчез. В Сирию нахлынули алькаидовские отморозки и изуверы, количество жертв выросло неимоверно, взаимная ненависть уже не имеет границ.

5. Для Запада российское вето оказалось весьма даже полезным. Ведь воевать никто не хочет; конечно, желательно ликвидировать режим Асада как союзника Ирана, но это надо делать чужими руками. Ни в США, ни в Англии, ни во Франции не найти человека, согласного послать «наших ребят» умирать ради свержения какого – то там арабского диктатора. И когда общественность, которой то и дело сообщают, что число жертв среди гражданского населения Сирии перевалило за 50 тысяч… 70 тысяч… 100 тысяч… – негодует и требует что-то сделать – ему дают понять: «Да мы рады бы, но – русское вето… ООН парализована, дипломатическое решение Москва заблокировала, что же остается? Воевать против Асада? Хотите послать ребят? Нет? Так что тогда упрекать нас, мы и так пытаемся в одностороннем порядке, без русских, что-то сделать, гуманитарную помощь оказываем, от плана Кофи Аннана не отказываемся, надеемся Путина образумить, чтобы он все же на Асада нажал…» И все, взятки гладки и с Вашингтона и с Лондона. Вернее, были гладки – до истории с химическим оружием.

6. Первым об этом заговорил сам Асад. Кто его сдуру дернул за язык – признаваться в наличии того, что все всегда отрицают? Конечно, все разведки знали о том, что сирийцы произвели один из крупнейших в мире арсеналов химического оружия – против Израиля, естественно, чтобы нейтрализовать хоть как-то израильское атомное оружие. Знали – ну и что? А он взял и брякнул на весь мир: да, имеем, но применим только против внешних интервентов. Двойная глупость – ведь понимал, что американские солдаты высаживаться не будут, так что – горчичный газ против «Томагавков»? А Барак Обама ответил своей глупостью – насчет «красной черты». И вот кто-то пустил в ход эти газы, неважно кто – и Обама попался, за базар надо отвечать. Чуть было не опозорился совсем, как Камерон, да Путин выручил, избавил от необходимости объяснять городу и миру, как это он, президент великой державы, не смог заранее прикинуть, сколько голосов конгрессменов наберет…

7. А война тем временем идет. И вот загадка: почему вооруженные силы, насчитывающие минимум 300 тысяч человек, имеющие 1 700 танков, 3 500 орудий, 2 000 противотанковых управляемых систем, 500 систем «Град», 500 бомбардировщиков, 1 500 единиц зенитно-ракетных комплексов, 4 000 ПЗРК «Стрела» и еще вертолеты, и гранатометы и т.д. и т. п. – почему эта армия в течение двух с половиной лет не может справиться с «кучкой бандитов, террористов и наемников», как называет повстанцев Асад? Почему? Могут быть три варианта ответа. Первый: противник имеет то же, только в превосходящем количестве. Ничего похожего. Второй: весь народ поддерживает повстанцев, солдаты правительственных войск никуда нос не могут высунуть. Непохоже. Массового дезертирства давно уже нет, мирные граждане все больше проникаются ужасом, узнавая о зверствах повстанцев. Года полтора тому назад, если бы были полностью свободные выборы, партию Асада провалили бы запросто, а вот сейчас – не уверен. Все больше людей, похоже, считают Асада уже меньшим злом. Остается третий ответ: дело в боеспособности, в моральном состоянии и боевом духе. И вот похоже, что дело в первую очередь в этом. Асад может рассчитывать на элитные алавитские части, перебрасывает их из одной горячей точки в другую, а основная часть армии, состоящая из суннитов-призывников, судя по всему, не горит желанием умирать за чуждый, неприятный режим. Этим солдатам противостоят бесстрашные бойцы – фанатики – исламисты, джихадисты, для которых величайшее счастье – умереть за ислам. Они же и наиболее жестокие, беспощадные, они и совершают зверства. Противостоять им регулярная армия не может, и поэтому Асад, отлично понимая, что своими силами он повстанцев не победит, все больше рассчитывает на ливанские шиитские отряды боевиков исламистской организации Хизбалла. Все верно – бить суннитских фанатиков руками фанатиков шиитских. А в дальнейшем будут прибывать и отряды бойцов иранского Корпуса стражей исламской революции.

8. Асад уверен, что время работает на него. За его спиной Иран и Россия. Что может сделать Запад? Высадка войск исключена, бомбежки, включая создание бесполетных зон, нежелательна – возможны большие потери летного состава. Бесполетная зона обойдется в 1 млрд. долларов в месяц. Планировали было создать зону безопасности для гражданских лиц 80 км шириной и 50 км глубиной, но оказалось, что для этого потребуется 40 – 50 тыс. солдат. Кто их пришлет? Можно делать упор на вооружение повстанцев, им требуются прежде всего зенитные комплексы и противотанковые ракеты, но Обама побаивается посылать их повстанцам именно потому, что они могут в первую очередь попасть в руки джихадистов, и он может себе представить, сколько бочек помоев выльют ему на голову в Вашингтоне, если эта публика овладеет Дамаском. Войти в историю в качестве президента, при котором в одной из главных арабских стран к власти пришли изуверы-джихадисты, верные заветам Бен Ладена – убивать американцев и евреев где только можно – вот уж что меньше всего нужно Обаме. Как пишет Пол Салем, директор Ближневосточного центра Карнеги в Бейруте, «рост влияния Джубхат ан-нусра и Исламского государства Ирака и Леванта – это гораздо большая угроза региону, чем пребывание Асада в Дамаске в течение еще нескольких лет». Таких слов прежде не было слышно…

9. Выдвижение джихадистов, алькаидовцев на передний план в лагере оппозиции – только на руку Асаду. Эти изверги не только отпугивают население, делая правительство меньшим злом, но и не дают Западу оказывать оппозиции серьезную помощь. Да если бы даже западные державы более активно вмешались в войну (например, в случае нового применения кем-либо химического оружия – отложенные американские ракетные удары все-таки состоятся) – это тоже было бы плюсом для Асада: ведь по закону эскалации конфликтов если внешняя сила, поддерживающая одну из воюющих сторон, повышает ставки, глубже вовлекается в войну, то и противоположная внешняя сила, чтобы не потерять лицо, тоже повышает ставки и активизирует свое вмешательство. Соответственно если в ходе сирийской войны, которая уже стала конфронтацией между двумя лагерями (Запад, Турция, Арабская лига – и Иран, Россия, ливанская Хизбалла) Америка и Саудовская Аравия бросят на чашу весов внушительные силы, Москва и Тегеран не смогут не ответить предоставлением Асаду еще более существенной поддержки. И разница в том, что иранцы и бойцы Хизбаллы могут прибывать в Сирию в неограниченном количестве, а турецких или саудовских войск, не говоря уже о западных, оппозиция вряд ли дождется.

10. Дипломатический путь давно закрыт, нет смысла анализировать варианты, связанные с Женевской конференцией и т.д. Скорее всего, исход борьбы будет решен на поле боя; обе стороны измотают и обескровят друг друга, и тот, у кого останется чуть больше сил, овладеет Дамаском и с ужасом увидит, что под его контролем разоренная, голодная, опустошенная и распадающаяся страна, в которой сочетаются черты Ирака, Афганистана, Ливии и Сомали – в навсегда ушедшем прошлом «сердце арабского мира».